Имена на обелиске

            Даже в многолюдной, кого только не видавшей киевской толпе, они привлекали к себе внимание. Черноволосые по-азиатски смуглые мужчины в тюбетейках и женщины и плюшевых жакетах. Солнечным днём золотой осени Киев предстал во всём неповторимом своём великолепии. Они впервые оказались здесь, но сейчас не останавливал их внимание красавец город. С тяжелыми сумками в руках, они торопились на автовокзал. Автобус отправлялся в Чернигов.

 До чего же оказываются схожие судьбы людей одного поколения. Сколько живёт в народе пословиц, всяких примет, наказав, смысл которых сводится к тому, что счастье удача у каждого своя («не родись красивой, а родись счастливой», «как кому везёт» и т.п.), что у каждого своя дорога в жизни. Так-то оно так, но вот перед тобой одна, другая, третья прожитая жизнь тех, кому выпало быть современниками, и убеждаешься: оно, время, обозначило главные вехи их дорог, и оконтурило их судьбы, наложило отпечаток на, конечно же, неповторимые личности.

Когда Холбу Эгамбердиевой было двенадцать лет умерла её мать. Остались они с отцом Мамаюсуфом одни. Холбу воспитала тётя Салом-опа, сестра отца. А он всегда жалел дочку, роднее у него никого не было. Когда началась война, Холбу шёл семнадцатый год. На фронт Мамаюсуфа провожала дочь. Командир Эгамбердиев написал ей: «Вернусь скоро. Жди». Они с тётей Салом ждали. Ждали и после того, как получили похоронку — не верили. Всю жизнь прожила Холбу в своём кишлаке Шумкурган, что в Пскенском районе. Работала на колхозном поле, сейчас на пенсии. Муж Абдунаби Абдурахманов — тоже колхозник, был бригадиром. Все их шестеро детей работают в родном колхозе имени Ахунбабаева. Дочери вышли замуж за своих же односельчан. Теперь у Холбу большая семья, не то что в детстве. Но не потускнел в её душе и памяти образ отца – сильного, надежного, любящего.

Улубулсин Маматбердыевой из колхоза «Коммунизм» Среднечирчикского района, когда началась война, было одиннадцать лет. Дочь хлопкороба, колхозного звеньевого, рядовая колхозница, она всю жизнь проработала на хлопковом поле. А отец Маматберди Курбанов, на своё поле не вернулся. Остался лежать на другом, в далёком от дома краю.  Одна растила дочь жена его Ойзода, запомнился он дочери сильным, запомнились его большие крестьянские руки, всегда в работе. Сейчас уже дети Улубулсин его по возрасту догнали и перегнали. 

Хабибе Ташходжаевой, из колхоза им.Терешковой Среднечирчикского района, было 6 лет когда ушёл на фронт её отец, Низам Исаев, тоже хлопкороб, звеньевой. Всю жизнь живет она в родном кишлаке «Раватак», теперь переименована в «Янгиаул». Растила хлопок, ходила в ударницах. Пять лет назад пришлось расстаться с полем, здоровье пошатнулось. Сейчас — уборщица в школе. Шестерых детей вырастили они с мужем Эргашем, пять внуков уже у них. Хоть маленькой была в те годы Хабиба, хорошо помнит, как ждали они с мамой и сестрёнкой вести от отца. И отца помнит. Его брат, дядя Зия, всегда заботился о них. И Нематулла — инвалид войны, за которого потом вышла замуж мать, относился к её дочерям по-отцовски. Когда он умер, оплакивали его, как родного. Но погибшего где-то на Украине Низама Исаева и жена Хадича, и дочери не забывали никогда.

Когда Хосият Рахманова провожала на фронт мужа Махмуда, она ждала третьего ребёнка. Дочки Рафоат было три с половиной, Башорат два с половиной года. Отца они, конечно, не помнят. Но помнят, как всегда говорила мама их братишке Аману: «Отец обязательно вернется». Махмуд Рахманов погиб на Украине. Дети его стали взрослыми, обзавелись семьями. Аман теперь учитель, Рафоат и Башорат из родного колхоза Пскентского района перебрались на жительство в выросший рядом Алмалык, где на горно-металлургическом комбинате работают их мужья. Вокруг всё иное, чем в детстве. Четыре года назад умерла Хосият. Как будто мало что осталось с ними из прошлого. Но неприкосновенной осталась память об отце. О том, как ждала его, помнила мать. Да память жива. Жива все эти десятилетия. Жива вместе с болью утраты. И еще горше делала ту боль неизвестность. Не знали близкие, где похоронен. Словно сгинул человек, канул без следа. Несбыточной мечтой матерей, вдов оставалась возможность увидеть дорогую могилу, прийти поклонится, коснуться руками этой земли, выплакаться. И те простые узбекские женщины, о которых идет речь, и тысячи других, и надеяться не смели, что может осуществится, что вместо неизвестности может появится реальный адрес. Примирились. 

Но не захотел примирится там, на Украине, Владимир Денисович Драгунов. Один из армии добровольных разведчиков памяти. Люди разных профессий, разного возраста, в разных концах страны, они поставили себе целью – вернуть имя каждому воину, ставшему после гибели неизвестным. Ведь «умирал солдат известным, умер – неизвестным». Чтобы знали это имя живущие на той земле, где сложил голову. Чтобы знали тот адрес там, куда когда-то пришла похоронка.

Полковник Драгунов, уроженец Белоруссии, прошёл всю войну, сражался в Прибалтике и под Старой Русой, на Днепре и у Березины. Сражался рядом с боевыми товарищами. И прощался потом со многими навсегда, у могильного холма. Нет, для него большей святыни, чем солдатская могила. И нет несправедливей обиды, чем видеть ее безымянной. 

А безымянных воинских могил на Черниговщине, где живет теперь Владимир Денисович, он встретил множество. Ведь здесь в сорок третьем шли тяжелейшие бои. 21 сентября 1943 года наши войска штурмом взяли Чернигов. Но, решив вернуть его любой ценой, враг бросил сюда большие силы. Освобожденный город оказался в огненном кольце. Окрестные деревни по нескольку раз за день переходили из рук в руки. Только 27 сентября советские войска вышли к Днепру, форсировали его – и война покатилась на Запад. 

А на местах стихнувших сражений все прибавлялось могил. Находили и хоронили убитых в боях, а за ними – умиравших здесь же, в прифронтовых госпиталях от ран. Хоронили местные жители – женщины, старики, ребятишки, не имевшие понятия, куда, какие документы посылать. 

Кадровый военный Драгунов знал, как действовать, что предпринимать. Но вряд ли мог в начале представить себе в полной мере, за какое дело взялся, сколько оно потребует усилий, настойчивости, терпения, времени. Он изучал книги погребений, писал в военкоматы – посылал сотни тысяч запросов. Каждый отпуск отправлялся в Подольск, Главный архив Министерства обороны. Все это, заметим, на собственные средства. Выйдя на пенсию, Владимир Денисович посвятил себя поиску целиком. У него появились помощники – черниговские студенты. Но все дело держится на нем – руководителе черниговского областного штаба «Поиск».

Установив имена погибших, адреса их призыва, он разыскивал их близких – писал на родину, в те учреждения и организации, которые могли в этом помочь.

Вот так в Ташкенте, оказался этот список 130 имен погибших и похороненных на Черниговщине солдат и офицеров, призванных военкоматами Ташкента и Ташкентской области. Список передали Зарифе Эшмирзаевой – руководителю поискового клуба «Прометей». Клуб был создан в 1985 году, при Ташкентском областном совете Общества охраны памятников истории и культуры Узбекистана. В его составе работники районных, городских советов общества, ветераны войны и труда, руководители поисковых групп. 

Получив список, составленный Драгуновым, члены клуба обратились в редакции городских и районных газет. Там опубликовали фамилии земляков, сообщили адреса захоронений и попросили откликнутся родных, близких, всех, кто мог их помнить. 

Первым в «Прометей» пришел преподаватель профтехучилища из Алмалыка Аман, сын Махмуда Рахманова. Родственники, живущие в Пскенте, показали ему номер районной газеты «Мехнат байроги». Аман увидел фамилию своего отца и узнал, что он погиб под Черниговом, похоронен в селе Полуботки Черниговского района. 

Вслед за Аманом стали приходить другие – из Алмалыка, Пскентского, Среднечирчикского, Ташкентского районов. Кто-то сам увидел в газете, кто-то услышал по радио родное имя, кому-то сообщили друзья, соседи, знакомые. Напротив фамилий в присланном из Черинигова списке появилось все больше пометок – нашлись.

Казалось бы, долг перед этими людьми выполнен. Но знакомясь с немолодыми уже сыновьями и дочерями, а тем более братьями павших на далекой Украине, особенно с дочерями – сельскими труженицами, в большинстве, за всю жизнь никуда не выезжавшими из родного кишлака, Зарифа Эшмирзаева и ее помощники посчитали своим долгом помочь им поехать туда, на Черниговщину. В областном совете общества охраны памятников предложение поддержали. Обратились в Ташкентское бюро путешествий и экскурсий – там пошли на встречу и организовали поездку по специальному маршруту Ташкент – Киев –Чернигов.

В Чернигове первая встреча – с Драгуновым, в облвоенкомате. Здесь небольшая комната отведена поисковому штабу. Собрались гости и хозяева – работники здешнего совета общества охраны памятников, сопровождающее потом разделившихся на группы участников поездки до мест, где похоронены их близкие. 

Владимир Денисович, в полковничьем мундире, сохранивший офицерскую выправку, рассказывал о боях под Черниговом, о своем поиске. Зарифа Эшмирзаева переводила, в основном – для не владеющих русским свободно сельских женщин. Но вот перевод не понадобился. Владимир Денисович стал называть фамилии.

-Это мой отец..

— Брат..

Рыданиями сдавлены голоса тех, кто через столько десятилетий услышал произнесенные незнакомым до этого дня седым, голубоглазым полковником родное имя. 

Один из приехавших оказался в этих местах не в впервые. Каунбай Саидгазиев из кишлака Зангиота, воевал на Черниговщине. В 1942-м он вместе с одноклассниками ушел на фронт добровольцем. А в 1943-м тоже добровольцем пошел воевать его отец – старый Саидгази Саидкасымов. Он, конечно надеялся встретить сына. Удивительно, но воевать им пришлось в одних местах, на Черниговщине. Да вот разминулись отец и сын. 28 августа 1943 году часть Кавунбая передислоцировалась из села Демидовки, где стояла почти три месяца. А через пятнадцать дней сюда со своей частью пришел Саидгазы. И погиб здесь. Но узнал об этом Кавунбай только теперь – из публикации клуба «Прометей» в янгиюльской районной газете. А тогда, вернувшись в сорок пятом домой он пытался выяснить, где погиб и похоронен отец у Амана Абдурахмонова и Каххара Мажитова. Односельчане, сверстники, они вместе ушли на фронт, вместе воевали. Они и похоронили Саидгазы. Но не помнили названия села. И вот теперь Каунбай узнал, что это село Щучье Гребля Бахмачского района Черниговской области.

В Щучьей Гребле Кавунбая Саидгазиева и его брата Алима, встретил Петр Александрович Денисенко, председатель здешнего колхоза. Это его усилиями был поставлен на могиле погибших воинов памятник. Денисенко повез туда гостей. А по дороге Кавунбая ждало потрясение. Он узнал эти места, увидел, словно в зеркале, то, что было здесь тогда. В сорок третьем. Здесь, под селом Демидовкой, они долго стояли в обороне. Обелиск, на котором первым значится имя Саидгазы Саидкасымова, — в семи километрах от Демидовки.

Путь остальных лежал в Черниговский и Репинский районы. Первый памятник – в деревне Александровке, под самым Черниговом. В числе фамилий на его плите десять узбекских, хотя родных этих погибших среди приехавших нет. Прочитали одну за другой все фамилии – русские, украинские, узбекские, казахские… Высыпали на могилу привезенную из дому земли. Ветеран войны, участник боев на Украине, а ныне директор музея боевой и трудовой славы колхоза Янгиюльского района Шермат ака Бегматов взял земли отсюда, переписал фамилии: «может, отыщутся близкие, а нет – все равно надо, чтобы узнали их на родине».

Потом у обелиска над братской могилой в центре села Полуботки Черниговского района, где похоронены Махмуд Рахмонов и Маматкул Хайдаров из Пскенского района, стояли дочери и сын Махмуда и брат Маматкула Абдурахмон Хайдаров, ветеран войны.

А в деревне Полковки Репинского района разговаривала со своим отцом Мамаюсуфом Ибрагимбердиевом Холбу Абдурахманова. Она целовала буквы составившие родное имя, говорила, говорила сквозь плачь: вспоминала, что было в той далекой их жизни, рассказывала отцу о прожитом и пережитом без него.

Хабиба Тошхуджаева у могилы в селе Редковка Репинского района, где лежит её отец, Назым Исаев, не проронила ни слова. Молчал и старый Зиявуддин, брат Низима. Но когда редковские пионеры замерли у памятника в солюте, не выдержал, упал, разрыдавшись, на землю. 

Поклонившись могилам, они отдавали поклон живым. Поклон благодарности тем, кто ухаживает за могилами, хранит память о погибших. Украинским школьникам, украинским женщинам. Вере Андреевне Хведорец, Александре Николаевне Марченко в Полуботках, Катерине Адреевне Халиманенко, Агафье Васильевне Халиманенко, Евдокие Константиновне Городий в Павловске, Марии Сергеевне Митрюк, Вере Сергеевне Пучин, в Дедковке, их односельчанкам. Им кланялись, их обнимали приезжие и одаривали всех привезенными гостинцами – виноградом, гранатами, лепешками. 

И в каждом здешнем селе поблизости от обелиска на могиле отдавших жизнь за его освобождение стоит другой – памятник односельчанам, погибшим тут от рук оккупантов, ушедшим отсюда воевать с фашистами и не вернувшимся. Где сложили голову многие из них, не ведомо близким. Немолодые женщины, чьи фамилии на этих обелисках, завидовали приехавшим из далекого Узбекистана.

— А мы не знаем, где наши лежат…

И приехавшие от могил, где лежат их родные и земляки, переходили к тем обелискам и клали к их подножию те же цветы и также стояли в скорбном молчании и слезах. Как потом у памятника танка в центре города, у портрета героя Советского Союза Виктора Малясова на улице его имени в Чернигове, за чье освобождение сражался ташкентский парень. Как у вечного огня черниговского мемориала павшим в боях с фашистскими захватчиками. Так было потом в Киеве, у памятника Бабьем Яру. Улбулсин Маматбердиева переспрашивала у меня по-узбекски.

— И детей? И стариков? И старух?

Везде брал щепотку земли Шермат ака Бегматов, для своего музея.

В марте они снова собираются на Черниговщину. К тем, для кого дорого теперь знакомо, присоединятся едущие впервые. Ведь Владимир Денисович Драгунов там, и клуб «Протемей» здесь продолжает поиск…

В марте они не увидят выросших на могилах цветов. Их встретят только деревья. В Полуботках на обелиске из противоположных углов оград тянутся друг к другу ветрами береза и тополь – такой, как в наших краях. Тогда, в октябре, береза стояла вся золотая, пушистая, а с тополя листья облетели. Сейчас они оба без листьев. Похожие как брат и сестра.  

Каплинская Т.

Спец.корр. «правда Востока»

Киев –Чернигов – Ташкент.